В начале войны маленькой Юле было всего три года. Мать Юлии погибла в июле 1941 года на строительстве противотанковых надолбов. Отец, служивший в штрафбате, был лишён права жить в больших городах. Девочка осталась на попечении тёток. Есть было нечего, и у Юли развилась дистрофия третьей степени, затем девочка заболела пневмонией.
В 1943 году их вывезли из блокадного Ленинграда в Рыбинск. Семью разместили в клубе — Юлия Анатольевна помнит, что спала на трёх табуретках, а питаться приходилось гнилой картошкой. Поразмыслив, тётки написали письмо в Свердловск — деду девочки по отцовской линии, с просьбой забрать ребёнка, чтобы спасти от голодной смерти. Так Юля оказалась на Урале.
«Все знали, что дед привезёт внучку из блокадного Ленинграда, и хотя здесь, в тылу, людям тоже не хватало еды, соседи старались выкроить для меня что-то вкусное: сахар, мёд, овощи… А бабушка Анастасия выменяла на своё платье миску сметаны. Я даже не знала, что это. Мы жили не богато, но были люди, которым приходилось еще тяжелее, и дед с бабкой помогали им – помню, когда раскрывали очередную бочку с капустой, бабушка нагребала плошку и велела мне нести соседям. Такое благородство уральцев, отдававших все для победы и помогавших друг другу, невозможно забыть.» — вспоминает Юлия Анатольевна.
Несмотря на плохое здоровье (девочка у доски в обморок падала), Юля училась хорошо, но учителя советовали ей окончить семь классов и идти в училище. Однако дед, который пробивался в жизни вопреки обстоятельствам, настоял, чтобы внучка окончила десятилетку.
О дедушке, оказавшим на Юлию большое влияние, стоит сказать особо. Дед Захар родился в глухой уральской деревне и работал плотогоном на реке Вишере. Экстерном окончил семь классов и техникум. Поставил дом. Был бригадиром на сплаве. Никогда не пил и не курил. А выдаваемые рабочим бутылки водки ставил в угол комнаты, а потом по выходным сливал в таз и ноги растирал. Рабочие дивились на бригадира. После того, как деда раскулачили, он перебрался в Свердловск и вскоре начал трудиться в городской администрации начальником планового отдела.
Бабушка была неграмотной, и дед Захар много читал супруге вслух, все учебники школьные внучкины она прослушала, читал он и стихи, к примеру Сергея Есенина и рассказывал, что поэт это хулиганистый. Бабушка это на заметку взяла. И вот ее внучка начала школьные сочинения в стихах писать, делала переводы с немецкого стихов Гете... И всем нравилось. Но когда школьница в стихах для стенной газеты написала про моду, директор вызвала ее «на ковер», отругала и запретила стихи писать. Но учитель литературы поделилась с бабушкой мыслью, что девочка талантливая, надо ей поэтический дар развивать и поступать в университет. Бабушка внимательно педагога выслушала, не проронив ни слова, а когда внучка пришла домой, схватила ремень: «Мы тебя выкормили, выучили, а ты как этот хулиган Сережка Есенин, стихи писать взялась...».
Но ни ремень, ни запреты директора школы не могли повлиять на стремление выражать свои мысли поэтическим слогом. Юлия окончила Свердловский монтажный техникум и работала мастером на заводе железо-бетонных изделий, по путевке комсомола работала на целине. Могла бы даже медаль получить, но во время дежурства легкомысленно закрыла плакатом «Сдадим партии зерно – досрочно!» костер от дождя. А тут на ее беду работник горкома приехал с проверкой – наказывать не стал, но и медаль за освоение целинных земель комсомолке на дали. Долгие годы женщина проработала в Центре научно-технической информации, сотрудничала на радио. Трудовой стаж Юлии Глуханько – 37 лет.
И всегда она писала стихи – для мужа и сыновей, для коллег и друзей, для себя. Душа требовала. Выйдя на пенсию, Юлия Анатольевна, активная по характеру, занялась общественной работой. Организовала художественную самодеятельность – коллектив ветеранов часто выступает с концертами перед школьниками и ветеранами. На концертах и в кругу друзей блокадница всегда читает стихи, большая часть из которых посвящена войне, родному Ленинграду, фронтовикам, уральцам.
К 60-летию Победы у Юлии Глуханько вышла книга «Я дочь твоя, Россия», которая стала номинантом международной премии «Филантроп». На многие стихи самодеятельной поэтессы написаны песни уральским композитором Ириной Фроловой. В 2007 году Глуханько была награждена дипломом Союза космонавтов за цикл стихов об освоении космоса. В новую книгу стихов вошли как ранее изданные стихи уральской поэтессы, так и новые. Нельзя не верить поэтическим образам Глуханько – они правдивы, прочувствованы, осязаемы. Вчитайтесь и вдумайтесь в эти строки: «Дворцы в маскхалатах мерзли», «В комочек сжался и дрожал, но не кричал, а замерзал», «И на листы бумаги, рыдая, ложится стих».
В 2017 году был издан сборник стихов и песен Юлии Анатольевны «Нелегкие судьбы наши блокадой обожжены». Сборник посвящен Великой Победе.
Выход в свет сборника стихов стал возможен благодаря усилиям Свердловского регионального отделения Фонда социального страхования РФ и общественной организации Совет ветеранов, пенсионеров. Обе организации проводят большую работу по поддержке ветеранов и патриотическому воспитанию молодежи.
«Победный май!»
За май из цветов и света,
За трель соловья до зари,
За солнце, за прелесть рассвета
Поклон наш, Солдат, прими.
Ты шел по горящей планете,
Спасая свободу и мир,
На старом фашистском рейхстаге
Победный наш флаг водрузил.
Тебе, наш Герой, в день Победы
Шлет нежные солнце лучи,
И в небо взлетают ракеты
Салютом спасенной весны.
Реют знамена Победы
Над необъятной страной,
Отчизна тебе рукоплещет,
Солдат, Победитель, Герой!
Милая родина
Синее небо над городом нашим,
Улицы в солнце купает весна.
Нет тебя, милая Родина, краше,
Ведь у меня ты на свете одна.
Как же к лицу тебе нежная зелень,
Солнечный зайчик в озерах-глазах,
Розовый шарфик весенних рассветов,
Алые маки в цветущих лугах.
Белой ромашкой ты сердце волнуешь,
Цветом черёмух мне душу пьянишь,
Кормишь, жалеешь и согреваешь,
И молчаливо вослед мне глядишь.
Милая Родина, наша Россия,
Ты, как березка, порою грустишь.
Глядя в огромное небо синее,
Ты о сынах своих память хранишь.
Моя березовая Русь
Люблю березовую Русь
С лесами, близкими до боли.
Природою родной горжусь,
Красою рек, пшеницей в поле.
Дождавшись теплых летних дней,
Беру я лодку у истока
И по реке, меж камышей,
Плыву до устья по протокам.
Меж дивных гор, среди полей
Река прозрачной змейкой тает,
И каждый миг, как в сказках фей,
Страницы красоты листает.
Вот ива, голову склонив,
В воде ладошки умывает,
Как витязь строен и красив,
Дуб гордый иву охраняет.
Умыта солнечной росой,
Косу березка заплетает,
А где-то в чаще под сосной
Прохладный ландыш расцветает.
Вот в ельник спрятавшись густой,
Река затихла, отдыхает,
Садится солнце за горой,
Закат багровый догорает.
Привал устроив на бугре,
Палатку к елке укрепляю,
Готовлю ужин на костре,
Малину к чаю собираю.
И вот таинственная мгла
Все сказочно преображает,
И тень от моего костра
Шаманский танец исполняет.
Поет волшебник-соловей,
Луна над лесом проплывает,
И дремлет ветер меж ветвей,
И сладкий сон глаза смежает.
Но, чашу бодрости испив,
Ночь в предрассветной дымке тает,
А мир так молод и красив,
Когда восток зарей пылает.
Спешу зарю встречать в лугах,
Росой студёной умываюсь,
И в первых солнечных лучах
С восторгом трепетным купаюсь.
Росу сбивая там и тут,
Рву незабудки и ромашки
И в пояс кланяясь цветам,
Плету венок из сладкой кашки.
Венок бросаю на волну,
Гадаю - любишь иль не любишь,
И лепестки ромашек рву,
Шепчу – забудешь, не забудешь.
Люблю березовую Русь
И реки нежно–голубые,
И сердцем в верности клянусь
Моей Земле, моей России.
Сталинград
В этом теплом по южному городе
В обелисках гранитных плит
О погибших бойцах, о победе
Молчаливая память кричит!
Здесь кипела жестокая битва,
Кровью полита каждая пядь.
Сталинград, Сталинград, как молитву
Не устану я вновь повторять.
На Мамаевом память России
Белоствольной березкой грустит
О друзьях, что себя не щадили,
И ложатся цветы на гранит.
Здесь кипела жестокая битва,
Кровью полита каждая пядь.
Сталинград, Сталинград - как молитва,
Нам пришлось с тобой насмерть стоять.
А когда отгремели салюты,
Ты, как в сказке, из пепла восстал.
На проспектах сады посадили,
Снова здесь детский смех зазвучал.
А над городом синее небо,
И по Волге идут корабли,
Но над памятью время не властно,
И березки грустят у реки.
